«Журналистская правда» уже писала о том, что в пятницу, 27 мая, Малиновским районным судом города Одессы Евгений Мефёдов был освобожден из-под стражи под домашний арест, но выполнить решение суда не дали радикалы запрещенного в России «Правого сектора».
Они оцепили здание суда и никого оттуда не выпускали до тех пор, пока судья не изменил свое решение.
О том, как с юридической точки зрения квалифицировать произошедшее в Малиновском суде, а также о судьбе россиянина Евгения Мефёдова, беседуем с известным адвокатом Матвеем Цзеном…
— Матвей Николаевич, с юридической точки зрения, действия «правосеков» как-то объясняются?
— Не объясняются. Точнее объясняются, но только с политической точки зрения. «Правый сектор» негативно относится к любым послаблениям в отношении пророссийских активистов, которые находятся в заключении в украинских тюрьмах. Соответственно на суд оказывается давление. Причем буквально силовое. Понятно, что у радикалов есть и иные способы давления, в том числе через тех же депутатов Верховной Рады.
— Хорошо. Тогда как квалифицировать действия суда? Вот у нас, например, ограничивают доступ в зал заседаний. Здесь же находились все кому не лень…
— Тут и сравнивать не надо. Украина как государство гораздо слабее России. На Украине монополия на насилие принадлежит не только государству, но и многим другим силам. В том числе «Правому сектору», а также разного рода добровольческим батальонам и иным криминальным структурам. Поэтому мы и видим, что достаточно пригрозить суду, и он вынесет решение в интересах той или иной стороны, что, конечно, никакого отношения к правосудию не имеет.
Как это было в Малиновском суде…
— Согласно этому ролику в зале присутствовали две противоборствующие стороны. Неужели суд не понимал, что сам создал условия для разного рода провокаций?
— Вообще правосудие и должно осуществляться открыто. А то, что в зале присутствуют две противоборствующие силы — ничем особенным не является. В суд люди и ходят для того, чтобы разрешить свои споры. То есть, это допустимо. Оружия у них с собой не было, никакого насилия непосредственно в зале суда тоже не происходило.
Понятно, что потасовка, которая произошла на входе — это только намёк на насилие. А этим на Украине никого не удивишь. Тем не менее, суду оказалось достаточно этого намёка. Надо понимать, что здесь не только суд «поучаствовал». Мефёдову ведь предъявили какое-то нелепое исполнительное обвинение. Но я не исключаю что, изменив меру пресечения с содержания под стражей на домашний арест, суд выполнял какие-то договоренности между Киевом и Москвой с целью не доводить дело до приговора.
Например, находясь под домашним арестом, у Мефёдова будет шанс сбежать и скрыться в России. Таким образом, вроде бы, как и никто не виноват — сбежал человек.
— Как тогда объяснить отмену судьей только что принятого решения?
— Возможно, это связано с тем, что судья попросту испугался. Он наверняка видел ролики как вооруженные люди приходят с оружием и заставляют писать заявление об увольнении. То есть это никакое не правосудие.
— А если посмотреть с другой стороны. Судья отменил свое решение об изменении меры пресечения в интересах самого Мефёдова. Ведь радикалы блокировали суд. Живым бы он от туда просто не вышел…
— Ну, ведь это тоже давление на правосудие. Если украинское государство не способно обеспечить безопасность человека, что это тогда за государство такое?
— Ну и как Порошенко «разрулит» это? Получается, он совсем не контролирует ситуацию?
— Трудно сказать, поскольку я не Порошенко. Возможно, придется доводить дело до приговора, а после применить помилование — как это произошло с Александровым и Ерофеевым. Иного выхода я не вижу.
Если ситуация изменится, наверное, это можно будет организовать как-то по-другому. Но я думаю, что вот эта изначальная попытка изменения меры пресечения Мефёдову была ничем иным, как скрытой попыткой обменять его на кого-то из украинских заключенных, отбывающих наказание в России.
Предположим, наш суд разрешил бы Савченко жить под подпиской о невыезде. И все закрыли бы глаза на то, как она тут же на машине через Белоруссию уехала на Украину. Однако, это было невозможно, поскольку дело было очень громким. Дело Мефёдова не такое громкое, поэтому суд принял такое решение.
Я также не исключаю, что властям Украины вообще не нужны эти судебные процессы, поскольку официальная версия гибели людей в Одессе, которая пропагандируется — слабо основывается на фактах. И в суде это неизбежно «вылезет». А может быть и нет, поскольку условия работы адвокатов на Украине не сопоставимы с российскими.
Как мы знаем, Грабовского — адвоката Александрова — просто-напросто убили, поскольку он выдвинул линию защиты, которая напрочь разбивала обвинение. Очень сложно защищать человека в таких условиях.
Вячеслав Бочкарёв, Журналистская Правда
Свежие комментарии