План военного наступления Украины на Донбасс раскрыт и предан огласке. Именно поэтому угроза, как полагает заместитель командующего оперативным командованием ДНР Эдуард Басурин, фактически ликвидирована.
В эксклюзивном интервью RT он отметил, что сегодня армия республики лучше подготовлена, чем четыре года назад. По его словам, после гибели главы ДНР Александра Захарченко в Вооружённых силах ощущается нехватка лидера.
Заместитель командующего также подчеркнул, что необходимо продолжать искать возможности для мирного урегулирования.
— Сейчас в СМИ говорят о том, что Украина формирует некий «кулак», скоро начнётся наступление… Расскажите, пожалуйста, об этом.
— «Кулак» сформирован. Мы озвучивали численность, сколько находится в этом «кулаке», если можно так выразиться. Рассказали планы противника. Приблизительную дату указали. Срок даже сказали, сколько они планируют это наступление развивать по временному отрезку. Это всё осветили. Если по порядку — это моё направление, недалеко от Мариуполя.
По плану, противник планирует осуществить три удара. Два параллельных на юге — это Широкое и Коминтерново. И один отвлекающий, для этого специальная бригада прибыла, 128-я горно-пехотная, в районе Тельманово, это севернее готовится. Задачи противник ставит две.
В кратчайшие сроки выход на границу Российской Федерации, потому что там от линии фронта до границы порядка 45–50 километров, расстояние небольшое.
И вторая — это чисто политическая.
Почему 14-го? Всех смущает именно эта дата. Чтобы скрыть подготовку к этим наступательным действиям, они заранее решили провести в этом районе учения. И 14-го учения заканчиваются. По временному отрезку планируется операция пять дней. Это уже 19-е.
— То есть, такой блиц получается…
— Если не ошибаюсь, 26 сентября Порошенко должен выступать на Генассамблее ООН со своей речью обвинительной. Плюс к этому, если удачно всё произойдет для них, они зафиксируют нахождение своё на границе.
Там вариантов несколько может быть после этих событий — это или объявить очередной город для ведения переговоров, мирных, уже на своих, как они считают, условиях. Если проигрыш — он вводит военное положение на Украине. И, соответственно, выборы, которые планируются в следующем году автоматически отменяются. Поэтому это беспроигрышный, как они считают, вариант.
Но мы раскрыли эти замыслы. Мы тем самым показали противнику, что мы готовы, знаем его нацеленность. Думаю, что мы добились своего — что всё-таки этих действий, скорее всего, не будет.
Когда произошло убийство главы ДНР Александра Захарченко — они по боевой тревоге подняли все свои подразделения, по всей линии соприкосновения это было замечено. Порядка 220 километров.
Они думали, что мы предпримем какие-то шаги. Но с 2014 года у нас есть выдержка. Тогда у нас шли успешные наступательные действия, по отношению к разрозненной, на тот момент, украинской армии. И когда было принято политическое решение остановить кровопролитие, мы тогда и остановились.
Почему мы должны изменить себе сейчас? Да, они испугались. Но мы стоим на своих позициях.
Недавно министр иностранных дел Российской Федерации Сергей Лавров заявил, что переговорный процесс никто не отменяет. Даже с гибелью одного из непосредственных участников, подписанта тех договорённостей (Минских соглашений. — Прим.ред.).
Поэтому те опасения Украины напрасны. В наступление никто не пойдёт. Вот если они пойдут — тогда мы будем вынуждены остановить их и перейти в контрнаступление.
Гражданская война — это страшная вещь. И поэтому переговоры нужны. Нужно находить те силы, которые на Украине готовы сказать «хватит». И попробовать после этого вести диалог дальше.
— Наверняка есть какой-то контакт между военнослужащими на линии соприкосновения. Знаете ли вы о таком?
— Да, такая категория есть. В открытую на диалог они не выходят, потому что боятся.
…До сих пор, кстати, бывают случаи, когда нас предупреждают, по рации или по какой-то другой линии информационной, о том, что готовится провокация или обстрел нашей позиции.
Они говорят — прячьтесь, сейчас будет летать. При этом говорят: да, мы сейчас в воздух постреляем, нам нужно изобразить, потому что без этого нас накажут. Такие процессы происходят. Есть негласные договорённости какие-то.
Линия фронта — это же не сплошные окопы. Есть места, где открытая местность, где нет наёмников и националистов. Потому что наши перемещаются в открытую. Люди устали с обеих сторон. Не только Украина. Мы же тоже устали. Воевать, всё время находиться в окопах всегда тяжело — и морально, и физически.
— Как изменилась ваша армия с 2014 года?
— Это небо и земля. Были люди в возрасте, которые прошли армию, срочку или какие-то боевые действия. Их не так много было, примерно 15%. А остальные — это люди, которым по 30–40 лет. Они даже не служили в украинской армии.
При этом многие даже понятия не имели, что такое оружие, видели его на картинке, в телевизоре или в видеоиграх. Первым делом нужно было их обучить, как правильно обращаться с оружием. Чтобы он сам себя хотя бы не убил.
И постепенно с каждым месяцем ситуация улучшалась. Мы старались собирать кадры, у которых есть боевой опыт, преподавательский опыт, это тоже немаловажно. И учили. Учили тех же шахтеров, 50–40-летних. Что нужно делать, как нужно делать.
Я всегда говорил и буду говорить: нам не нужны герои, нам нужны профессионалы. Чтобы люди понимали, в моем понятии герой — это человек, которому отдают салют на определённом месте. С которым прощаются. А профессионалы — живые. Они живые, и они выполняют функции, которые на них возложены.
Это самое главное — защищать людей. Поэтому процесс обучения бесконечен. Он совершенствуется. И благодаря этому можно выполнять любые задачи.
— С уходом Захарченко нужна ли такая фигура, которая будет присутствовать в Вооружённых силах постоянно?
— Нет, лидер, конечно, такой нужен. Но он нужен не армии, он нужен государству. А то, что Александр Захарченко армию вдохновлял — да, это помогало. Но в данном случае здесь нужно говорить больше о построении государства, как такового.
Потому что, чем крепче государство — тем крепче армия. Но проблема в том, что такого лидера нет — с его харизмой, с даже какой-то беспечностью.
Я уже говорил, что в памяти отложится у меня навсегда небоязнь общаться с людьми, как руководитель. И он с ними разговаривал обычным языком, не чиновническим. Почему к нему тянулись? Почему Батей его называли? Потому что по-отцовски, к нему всегда обращались за какой-то помощью.
Поэтому люди любили Захарченко за это. Такой человек нужен. Потому что с его смертью наступила определённая пустота. Люди в растерянности. Потому что это глыба, которой не стало. Память осталась о нём, а физического присутствия нет. Создать такого человека невозможно, это уже, наверное, никогда не получится.
Читайте также: «Ржавая перемога в трусах»: украинцы высмеяли свою армию и Порошенко (ВИДЕО)
Роман Косарев
Свежие комментарии