Военкор Кирилл Романовский вспоминает страшные эпизоды этой войны.
…Я не знаю, как звали того украинского майора, надвое развалившегося вдоль дорожки, что вела ко входу в особняк из розового кирпича за кирпичным же забором. В особняке находился то ли штаб, то ли командный пункт.
Служил майор в 26-й артиллерийской бригаде.
Одна половина майора, пытавшегося добраться до подвала во время обстрела, лежала правее тропинки, примяв берцем записную книжку и пробитый насквозь магазин АК.Другая же половина, исторгавшая во время последнего рывка то ли молитвы, то ли матюги, покоилась слева, разведя чуть согнутые руки в неком подобии жеста, обычно выражающего смирение…
«Ну что ж теперь поделаешь!» — разводили руками полмайора. И никому из только что зачистивших дворы и закоулки ополченцев не было дела ни до первой половины, ни до второй. Единственным существом, проявлявшим интерес к мёртвому артиллеристу, был серый кот, с аппетитом выедавший мозги из раскроенного офицерского черепа.
Я снимал. Ни страха, ни отвращения, ни удивления не чувствовал я тогда. Увидев запретное, глаза твои не сообщают мозгу истинное содержание картинки. Они фиксируют её, подобно матрице камеры….»
Свежие комментарии