«Сначала к нам пришли немцы, потом поляки, а теперь… белорусы», — жаловались властям жители Полоцка.
Национальная политика
«Большевики, по сути, создавали национальные элиты там, где их не было или они были слабы. Распространяли и поддерживали в массах различные формы национальной культуры и идентичности там, где эта задача стояла на повестке дня.
Они способствовали ТЕРРИТОРИАЛИЗАЦИИ ЭТНИЧНОСТИ и создавали национальные образования на разных уровнях» — из научного исследования «История империй и политика памяти», напечатанного в журнале «Россия в глобальной политике».«Территориализация этничности» отчетливо просматривается на примере рождения Белоруссии, когда несогласных с курсом большевиков политически и морально ломали через колено. И совсем не важно, кто были несогласные: партийно-советские активисты или рядовые представители народа!
Процесс национального строительства на территории Белоруссии обозначают «белорусизацией», как одну из форм коренизации, повсеместно проводившейся в СССР. Старт коренизации дал XII съезд партии, проходивший в Москве с 17 по 25 апреля 1923 года.
Еще до утверждения национальной политики в области языка и культуры на XII съезде РКП (б), уже на десятом прозвучала программная установка: «В городах Украины до сих пор преобладают русские элементы. С течением времени эти города будут неизбежно украинизированы. То же самое будет с Белоруссией, в городах которой все еще преобладают не белорусы».
Любопытна последняя фраза. Нетрудно догадаться, что в городах Белоруссии преобладали великороссы наряду с русифицированными белорусами, которые абсолютно не ощущали никакого национального гнета по той простой причине, что идентифицировали себя русскими.
Подобное положение вещей решительно не устраивало господ большевиков, которые больше всего боялись большого русского народа и потому стремились его раздробить, выискивая малейшие различия между субэтническими группами.
Опора на малые нации, обозначенные «угнетенными» в противовес большой «угнетающей» нации, то есть русской — лейтмотив идеологических устремлений большевиков.
«Вопрос о русском шовинизме есть альфа и омега всей нашей национальной политики» — напомнил делегатам съезда известный ленинский постулат Григорий Зиновьев (Овсей — Гершен Аронович Радомысльский). Зиновьев выступил на XII съезде с политическим докладом и считался в 1923 году наиболее вероятным преемником Ленина, к тому моменту тяжелобольного и не участвовавшего в работе партийного форума.
Делегаты буквально соревновались в неприятии и уничижении «великоросскости». Моисей Лисовский: «Нужно сделать величайшее ударение именно на великорусском шовинизме». Яков Яковлев (Эпштейн): «Фактор, тормозящий дело объединения республик в единый союз, это та сила, которая нарастает у нас в условиях нэпа, великорусский шовинизм».
Николай Бухарин (Мойша Долголевский — псевдоним), кандидат в члены Политбюро: «Нельзя даже подходить здесь с точки зрения равенства наций, и товарищ Ленин неоднократно это доказывал. Наоборот, мы в качестве бывшей великодержавной нации должны поставить себя в неравное положение… в смысле еще больших уступок национальным течениям».
Большевистское колесо русофобии после XII съезда закрутилось с невиданной скоростью, перемалывая на своем пути любые протесты. Пример Белоруссии показывает, что в отличие от других регионов СССР реализовать химеру ленинской национальной политики здесь было непросто.
Территориализация этничности
Белорусскую республику большевики создали в январе 1919 года. Временное рабоче-крестьянское правительство, находившееся в Смоленске, провозгласило образование Социалистической Советской Республики Белоруссия (ССРБ). По предложению белорусских большевиков, ССРБ должна была располагаться на территории Гродненской, Минской, Витебской, Могилевской и Смоленской губерний.
Но реалии жизни внесли коррективы. Партийные организации трех последних губерний, опираясь на мнение жителей, высказались против вхождения в ССРБ. Госплан, исходя из экономической целесообразности, предложил включить ССРБ в состав РСФСР на правах автономного образования с центром в Смоленске. Эти вполне здравые предложения в ЦК РКП (б) восприняли крайне отрицательно. Они противоречили стратегической задумке большевистских вождей о расщеплении русского народа на три части с обязательной их территориализацией.
Негативная реакция населения заставила новоиспеченных реформаторов попридержать до времени свои планы. ССРБ не стали расширять, но сохранили ее формальную независимость. В декабре 1922 года Белорусская республика выступила одним из учредителей Советского Союза. Тогда же ее переименовали в БССР.
После поражения в Советско-польской войне 1919–1921 годов и подписания Рижского мирного договора, западные рубежи БССР оказались далеки от первоначально намеченных. Гродненская губерния и западная часть Минской отошли к Польше. В 1921 году территория Белорусской ССР ограничивалась шестью уездами бывшей Минской губернии общей площадью 52,4 тысячи квадратных километров с населением полтора миллиона человек. Это примерно четвертая часть от сегодняшней территории Республики Беларусь.
Западная граница БССР проходила в 30 километрах от Минска и столицей хотели сделать другой город. 3 марта 1924 года решением ВЦИК в состав БССР включили 16 уездов Витебской, Гомельской и Смоленской губерний. Один нюанс поясню. В июле 1919 года Могилевскую губернию упразднили, и большая ее часть попала в новое образование — Гомельскую губернию.
Площадь республики увеличилась более чем в два раза, до 110 тысяч квадратных километров. И население выросло, в итоге достигнув четырех миллионов человек. Второе укрупнение Белорусской ССР и снова за счет РСФСР произошло 28 декабря 1926 года. В Белоруссию включили достаточно обширные Гомельский и Речицкий уезды. Гомельскую губернию ликвидировали.
Численность населения БССР составила пять миллионов человек. Третий этап расширения территории случился в 1939 году после Польского похода Красной Армии. Республике вернули ее исторические западные земли.
С большевистским размахом
Государственная политика «белорусизации» официально началась 15 июля 1924 года с принятием второй сессией ЦИК Белорусской ССР постановления «О практических мероприятиях по проведению национальной политики». Для контроля за «белорусизацией» и реализацией ее основных этапов создали специальную комиссию во главе с Александром Исааковичем Хацкевичем.
Делопроизводство в республике полностью перевели на белорусский язык. Комиссия Хацкевича с особым пристрастием проверяла знание белорусского языка у государственных служащих. Результаты впечатляют. Все делалось поистине с большевистским размахом и фанатизмом! В 1925 году в центральных органах БССР белорусским языком владели 22% сотрудников, в окружных и районных структурах — 36%. К 1928 году показатели соответственно достигли 80% и 70%.
Тех чиновников, которые отказывались учить белорусскую мову либо показывали недостаточные языковые познания, безжалостно увольняли с работы. То было, конечно, крайней мерой, чаще обходились выговором по партийной линии и денежным штрафом. Пленум центрального комитета Коммунистической партии (большевиков) Белоруссии обязал партийных функционеров и просто коммунистов «постоянно говорить на белорусском языке».
В воинских частях, дислоцировавшихся на территории Белорусской ССР, также культивировалась белорусская мова. С красноармейцами проводились специальные занятия по языкознанию. Значительное внимание уделялось сферам образования, науки и культуры, где белорусский язык должен был стать основным. Практически с нуля создавали нормы лексики и грамматики, терминологию. При наркомате просвещения сформировали научно-терминологическую комиссию, на базе которой в последующем возник Институт белорусской культуры.
К 1928 году на белорусский язык перевели 80% школ республики. Образование в техникумах и вузах также велось преимущественно на белорусском.
Языковая история с Белорусским государственным университетом весьма показательна. В 1925 году всего два преподавателя знали белорусский язык.
Среди студентов белорусами себя считали 40%, но и они общались в основном на русском. Белорусская идентификация определялась по территории их рождения и проживания. Ребята понятие «белорус» ассоциировали с понятием «русский». Многие попросту не улавливали разницы между данными определениями.
«Смотрящие» от партийных органов были неумолимы: «Нет, так не годится! Все это пережитки проклятого царского режима. Партия, следуя заветам товарища Ленина, считает белорусов отдельной нацией!»
Университет полностью перевели на белорусский язык. Преподавателям и студентам пришлось в срочном порядке учиться разговаривать по-белорусски. В противном случае попрощались бы с работой или учебой.
Национальной политикой большевиков восхитились даже представители белорусской эмиграции, обитавшие на Западе. Действия новой власти превзошли все ожидания оппозиционеров.
На конференции 1925 года в Берлине объявили о роспуске заграничных политических организаций и признали Минск «центром национального возрождения Беларуси». Многие «бывшие» из числа общественных деятелей и интеллигенции изъявили желание вернуться в советскую Белоруссию. На родине их с радостью приняли. Несколько десятков эмигрантов активно включились в кампанию по «белорусизации» республики.
Языковой барьер
«Сначала к нам пришли немцы, потом поляки, а теперь… белорусы», — жаловались центральным властям СССР в 1926 году представители интеллигенции Полоцка. Обращение от жителей города поступило в Президиум ВЦИК СССР.
«Когда станете читать издаваемую в Минске на белорусском языке по новой грамматике газету «Савецкая Беларусь», — ваш собеседник-белорус выпучит глаза и с недоумением спросит: «На каком языке газета написана?». Еще один фрагмент из данного обращения.
Авторы письма отметили, что в основу официального белорусского языка положено минско-полесское наречие и введена масса польских слов. Жители восточных регионов Белоруссии зачастую не понимали западно-белорусскую мову. Особо возмущались новой грамматикой, прозванной «тарашкевица».
Автор первой грамматики белорусского языка Бронислав Тарашкевич был родом из окрестностей Вильнюса. Происхождение автора наложило отпечаток на его творение. Лингвист Мирослав Янковяк писал: «Белорусская литературная мова — это слегка русифицированный вариант польского языка, характерный для поляков Виленщины».
Реформа белорусского правописания 1933 года заменила «тарашкевицу» новой грамматикой, более приближенной к русскому алфавиту. Но это другая история, отразившая дух времени 30-х годов прошлого столетия. На первых порах «тарашкевицу» большевики восприняли на ура, поскольку она отдаляла белорусов от великороссов, служила определенным политическим целям.
В белорусы по разнарядке
Весть о присоединении к Белорусской ССР жители российских территорий встретили в штыки. Властные инстанции и редакции газет завалили телеграммами, письмами, обращениями трудящихся, протестовавших против одиозного решения.
Не одобрили волюнтаризм центрального руководства и местные партийные органы. Особенно резко высказался Витебский губком РКП (б). В ЦК направили телеграммы, в которых подчеркивали, что «край давно русифицирован, национальных языка и культуры нет, белорусских тенденций в широких пролетарских и крестьянских массах не имелось и не имеется».
Местные коммунисты потребовали «не препятствовать желанию трудящихся сохранить единство с остальной Советской Россией». В докладной записке Витебского губкома сообщалось, что по итогам проведенной в 1920 году подворной переписи сельского населения губернии русский язык родным назвали 79,4% граждан, а белорусский — 17,4%.
С Витебским губернским партийным комитетом солидаризовался Гомельский губком РКП (б). Бюро губернского комитета обратилось к вышестоящим партийным структурам с заявлением: «Присоединение к Белоруссии будет встречено с недовольством рабочей массой и преобладающей частью крестьянства. Ухудшит политическое настроение трудящихся. Бюро не видит достаточных и веских оснований для присоединения к Белоруссии, так как промышленность в очень малой степени связана с БССР и экономически губерния тяготеет больше к РСФСР».
Я привел выдержку из доклада Гомельского губкома в ЦК РКП (б) по вопросу «О расширении границ БССР» от 4 октября 1923 года. На тот момент Гомельская губерния еще существовала, и присоединение к Белоруссии обсуждалось на внутрипартийном уровне.
Все обращения наверх не возымели успеха. Руководители партии и правительства непоколебимо выполняли священный завет товарища Ленина о борьбе с «великорусским шовинизмом». Принцип «Разделяй и властвуй» в отношении государствообразующего народа страны большевики реализовали в полной мере.
Запоздалое прозрение
В начале 30-х годов центральное руководство СССР осознало, что политика коренизации ведет к дезинтеграции государства. Тотальное вытеснение русского языка с национальных окраин и прочие формы русофобии застопорили. Постепенно национальная политика развернулась в обратную сторону.
Тенденция ограниченной русификации послужила скреплению страны, но полностью преодолеть тот вред, который нанесла нашей государственности коренизация, было уже невозможно. В Белоруссию прибыли проверяющие из Центральной контрольной комиссии ВКП (б) во главе с Владимиром Затонским. Московские товарищи подвергли минских большевиков резкой критике за перегибы в «белорусизации».
Вскоре начались уголовные процессы. Большой резонанс вызвало дело о так называемом «Союзе освобождения Беларуси». На скамье обвиняемых оказались: Дмитрий Жилунович — один из основателей БССР; Антон Балицкий — нарком просвещения; Всеволод Игнатовский — президент республиканской академии наук; Вацлав Ластовский — бывший глава правительства БНР. И это лишь главные фигуранты.
Судебному преследованию подверглись десятки других националистов, занимавших более мелкие посты в белорусской государственной иерархии. В апреле 1931 года за принадлежность к «Союзу освобождения Беларуси» осудили 86 человек.
Читайте также: Курский котёл для ВСУ: Армия России отрезала главную часть плацдарма оккупантов и прорвалась до границы Украины (КАРТА)
Валерий Капленков, специально для «Русской Весны»
Свежие комментарии