Новость обновляется
Заместитель постоянного представителя России при ООН Владимир Сафронков сообщил, что Москва заблокировала заявление Совета Безопасности ООН по гуманитарному положению в зоне деэскалации Идлиб.
Дипломат подчеркнул, что материалы, подготовленные Германией, Бельгией и Кувейтом, «извращают» реальную обстановку в этом, оккупированном боевиками, сирийском регионе, включающем всю провинцию Идлиб, а также части провинций Хама, Алеппо и Латакия.
Зампостпреда уточнил, что в настоящее время между диппредставителями заинтересованных государств (в первую очередь с США) ведётся обсуждение ситуации в Сирийской Арабской Республике — по профессиональным каналам (военным и политическим).
«Разумеется, наши американские партнёры понимают ситуацию на сирийском театре, поэтому не нужно создавать в Совете безопасности виртуальные реальности, говоря, что диалога нет. На самом деле, в отрыве от камер, газет, журналистов ведётся практическая работа», — рассказал представителям СМИ Владимир Сафронков.
Дипломат также поведал, что Российская Федерация настаивает на соблюдении суверенитета, целостности и независимости Сирии не на словах, а на деле.
Напомним, что северная зона деэскалации Идлиб была официально создана в 2017 году. В 2018-м Москва и Анкара договорились о патрулировании этого региона. Известно, что её удерживают силы как международных террористических группировок, так и так называемые оппозиционные бандформирования.
При этом основная часть большого Идлиба (включая север провинции Хама и часть Алеппо и Латакии) контролируется самой мощной террористической группировкой САР — «Хайат Тахрир аш-Шам» (бывшая «Джебхат ан-Нусра»*, сирийская «Аль-Каида»*).
Россия обвиняет некоторые страны Запада в том, что они хотят законсервировать в этой части Сирии мощный анклав терроризма.Обновлено
Ответы Заместителя Постоянного представителя В. К. Сафронкова на вопросы СМИ по итогам заседания СБ ООН по ситуации в Ливии и Сирии
Вопрос: Что было в фокусе Совета Безопасности на консультациях по Ливии и Сирии?
Ответ: 10 мая в Совете Безопасности обсуждался кризис на Ближнем Востоке, в т. ч. Ливия и Сирия. По Ливии мы смогли выйти на понимание того, что нельзя принимать в этой ситуации ничью сторону и поощрять стороны политического процесса без какой-либо избирательности. В этой ситуации искать виновных — это только подрывать возможности урегулирования. Мы делали особый акцент на том, чтобы заставлять ливийцев объединиться в борьбе с терроризмом.
Значительное внимание было уделено необходимости консолидации позиций внешних игроков, чтобы они действовали по одним правилам игры, настраивая стороны не на конфронтацию, а на поиск общих знаменателей, и наводили с друг другом мосты. В принципе, дискуссия была с бóльшим пониманием наших западных партнеров, прежде всего европейцев, потому что в этой ситуации нужно действовать беспристрастно.
По Сирии мы не пропустили и заблокировали подготовленные нашей гуманитарной «тройкой» в составе Бельгии, Германии и Кувейта пресс-элементы, смысл которых сводился к тому, чтобы извратить ситуацию в Идлибе.
Нам в качестве аргумента говорили, в них, мол, не называются ответственные за эскалацию. На это мы сказали, что это еще хуже. Нынешнюю ситуацию спровоцировали вылазки террористов из «Нусры» против позиций вооруженных сил Сирии, которые остаются одним из важнейших институтов контртеррористической борьбы. Более того, осуществляются ракетные нападения на российскую военно-воздушную базу в Хмеймиме.
Об этом мы тоже сказали, поставив одновременно вопрос, кто поставляет эти ракеты террористам. Со всем этим тоже нужно очень серьезно разобраться. При этом мы разъяснили нашим западным коллегам, что российско-турецкий Сочинский меморандум, к выполнению которого они нас призывали, содержит исключения в том, что относится к контртеррористической борьбе. Там прямо сказано, что меры деконфликтинга и деэскалации не касаются борьбы с терроризмом, и поэтому, прежде чем приступать к подготовке каких-либо документов Совета Безопасности, наши западные партнеры должны прежде всего признать, что в Идлибе хозяйничает «Нусра», под какими бы новыми названиями она ни выступала.
Затем, конечно, возник очень серьезный концептуальный разговор о работе в Совете Безопасности по Сирии. Почему нужно говорить только по Идлибу? А что насчет других элементов ситуации, как то: незаконная оккупация северо-востока Сирии, незаконная оккупация южных районов Сирии, где находится американская база Ат-Танф?
Когда зашел разговор на эту тему, сразу пришла в голову мысль, что все проблемные лагеря беженцев в Сирии почему-то создаются в незаконно оккупированных районах. Вот такая очень серьезная закономерность. Нужно вести разговор во всеобъемлющем ключе и не пытаться под какими-то благими предлогами, в т. ч. гуманитарными, спрятать свои антирежимные позиции.
Не оставляет мысль, что из Сирии все еще пытаются сделать Ливию, о чем мы прямо сказали коллегам. Такой вариант неприемлем. Необходимо отказаться от двойных стандартов и работать над политическим процессом реально, а не выдвигая какие-либо предлоги, которые скрывают антирежимную повестку дня.
Кстати говоря, терминология, которая употребляется западниками в этой связи, косвенно указывает на их отношение к происходящему в САР. Правительство Сирии называется «режимом», звучат какие-то односторонние требования в наш адрес. На это мы сказали, что мы хоть что-то делаем с турецкими партнерами. Нас же за это критикуют.
Что делают коллеги? Либо ничего не делают, либо незаконно оккупируют и удерживают территории. Более того, они пытаются заниматься опасными экспериментами. Ведут политику по расселению курдов в районах, где традиционно проживали арабские племена. Мы прямо сказали, что это историческая, политическая, военная, дипломатическая ошибка — она заронит многие зерна серьезных конфликтов на будущее. Призвали их остановиться и подумать. На таком фоне разъяснили, что инициатива с согласованием какой-либо публичной реакции Совета Безопасности по Идлибу, мягко говоря, лицемерна. И такой подход в работе Совета Безопасности Россия просто не пропустит: он создает неверную, искаженную картину реалий. Вот, что было.
Вопрос: Интересно, какую позицию выразили США, так как они не делали заявлений после заседания Совета Безопасности.
Ответ: В основном, у меня был вопрос к некоторым из европейских коллег. Не буду их сейчас называть, ведь мы исторически чтим обязательства о том, что закрытые консультации Совета Безопасности не разглашаются.
В том, что касается американских коллег, хочу сказать, что не нужно создавать виртуальные реальности. С ними ведется диалог по профессиональным каналам: военным, политическим, в ходе которых люди обсуждают ситуацию с картами и фактами на руках. Наши американские партнеры понимают оперативную ситуацию на сирийском театре.
В том, что касается политической основы этой работы, наш акцент остается на том, что суверенитет, независимость, целостность Сирии необходимо соблюдать не на словах, а на делах. Например, я уже привел странную закономерность: проблемные лагеря беженцев появляются в зонах незаконной оккупации.
Разумеется, Совету Безопасности еще многое предстоит сделать, чтобы преодолеть концептуальные разрывы в понимании сирийской ситуации. Ведь если попытаться из Сирии сделать Ливию, повторится ситуация, в которой мы даже на бумаге не можем создать ни государственные институты, ни армию, ни правоохранительные службы.
Вопрос: Обсуждался ли вопрос с резолюцией по Ливии?
Ответ: Нет, резолюция не обсуждалась. Обсуждались элементы для прессы, которые получились сбалансированными. Они не принимают чью-либо сторону, они беспристрастны. В них говорится о поддержке усилий Специального представителя Генсекретаря ООН Гассана Саляме, под эгидой которого должен вестись переговорный процесс.
Читайте также: Страсти накаляются: Раскольник Епифаний заявил об угрозе потери томоса
* запрещенная в РФ террористическая организация
Свежие комментарии