Пятый месяц в рамках военной операции в Сирии, вдали от дома, служат российские летчики. Чтобы хоть немного представить, какие трудности испытывают наши ребята, корреспондент Федерального агентства новостей поговорил с Героем России, генерал-майором авиации, заслуженным военным летчиком РФ Рифом Сахабутдиновым о войне на чужой территории, письмах из дома и настоящих мужчинах.
[[{"fid":"81030","view_mode":"default","type":"media","attributes":{"height":377,"width":670,"style":"height:329px; width:585px","class":"file-default media-element"},"link_text":null}]]
— Риф Раисович, что тяжелее всего в военной службе вдали от своего дома?
— Моя война в Афганистане пришлась на молодые годы, тогда дочери еще два года было, и мне пришлось семью оставить в военном гарнизоне на Западной Украине. Всей эскадрильей мы полетели в Афганистан. В те времена связи не было, как сейчас, только почта, поэтому без постоянной связи с семьей очень тяжело было. Хотя письма друг другу писали регулярно, и каждое письмо было на вес золота: когда получаешь — душа поет.
Но в целом на чужой территории, далеко от своей родины морально тяжело воевать: есть чувство изолированности от родной земли.
Так-то мы привыкли летать, какая разница, на какой территории. Но здесь боевая обстановка, в любое время тебя могут сбить. Очень тяжело, когда со своими летчиками проводишь очень много времени — ешь, пьешь, спишь, выходишь на боевые вылеты, и вдруг чей-то вертолет или самолет не возвращается с боевого задания… Это очень тяжело пережить, в этот момент человек меняется внутренне…
Мы на третий день в Афганистане потеряли экипаж, и это был тяжелейший момент для молодых летчиков. Первый раз на войне, и тут сразу трагедия. Помню, когда гробы загружали в самолет, отправляли на родину, все летчики построились на аэродроме, у всех головы опущенные…
Командир полка вышел перед нами, говорит: «Что, летчики боевые, опустили головы? Выше нос! Вы что сюда просто так полетать приехали? Здесь война идет, вы выполняете боевую задачу днем и ночью, потому будьте достойны своего звания военных летчиков!». И всё, мы встряхнулись, и в тот же день полетели на выполнение боевых заданий, никто не отказался. Ни один не сказал: «Я боюсь» или «Я заболел».
Много причин можно придумать, чтобы не вылетать, но никто этого не сделал. Может, это высокопарные слова, но на войне ты понимаешь, что выполняешь задание родины. Мы — офицеры, а офицер должен выполнить любую поставленную задачу.
— Можете сравнить свой боевой опыт с тем, в каких условиях сейчас воюют наши летчики в Сирии?
— Я ежедневно слежу за новостями, общаюсь с другими летчиками. Конечно, тяжело там ребятам… Хотя сейчас там и истребители, и бомбардировщики, и вертолетчики, и оружие сейчас очень современное — начиная от стрелкового и заканчивая ракетным. Но все равно каждый вылет — это большой риск.
С Афганистаном эту операцию сложно сравнивать. В Афганистане воевали и наземные войска, и все, кому положено выполнять боевые задачи. В Сирии только летчики, без поддержки наземных войск ведут операции — это больше ответственности и больше риска.
Если вдруг в таких условиях тебя собьют — это очень тяжело, хотя есть и спецвойска и поисково-спасательные команды, которые могут постараться оказать помощь и спасти летчика. Но надеяться на наземные войска здесь не приходится. Только на себя.
Климатические условия тоже непростые. В Сирии очень жарко, у летчиков специальная форма одежды — и комбинезоны, и обувь, все максимально адаптировано к этим условиям. Когда я базировался в Кандагаре, это самая южная точка в Афганистане, летом максимальная температура в тени была плюс 62 градуса. Металл раскаленный, полоса взлетная раскаленная, подходишь к самолету, голыми руками дотрагиваться до обшивки или до ручки невозможно — только в перчатках.
— В Сирии к военным летчикам особенные требования? Может, нужны исключительно бесстрашные бойцы?
— Я бы сказал, требования везде одинаковы: выполнить поставленную задачу, точно нанести удар, поразить противника и благополучно вернуться на базу. Что касается бесстрашия, если летчик чувствует, что у него трясутся руки-ноги, лучше не садиться в боевую машину. Я вот никогда не думал, что я боюсь, что мне не выполнить эту задачу… Если боишься и думаешь, что тебя собьют — это уже поражение.
Конечно, в Сирии сейчас крайне тяжело. Но мужчины не должны жаловаться на то, что им тяжело. Если они жалуются: «Ой, как тяжело, как опасно», то это уже не мужчины, тем более, не офицеры, не боевые летчики.
Я уверен, что в Сирии сейчас служат настоящие мужчины, отборные бойцы, подготовленные летчики. Они работают на самых современных самолетах и вертолетах.
Там летают Ми-24, наши самые знаменитые боевые вертолеты, которые прошли все горячие точки, испытаны в любых боевых условиях, поэтому их до сих пор производят, выпускают и пускают в ход.
Наши летчики во время военной операции в Сирии показывают высочайшее мастерство боевой подготовки. Пусть им сопутствует удача, пусть как можно скорее живыми и здоровыми они вернутся к своим семьям. Ведь никто не хочет, чтобы была война, ни один человек… Но если он выбрал профессию стать военным, боевым летчиком, он должен готовиться днем и ночью, оттачивать мастерство до совершенства, тогда победа за нами.
Справка
Генерал-майор авиации Риф Сахабутдинов получил почетное звание Героя России за мужество и героизм, проявленные при уничтожении боевиков в ходе контртеррористической операции в Северо-Кавказском регионе, и 237 удачных боевых вылетов.
Свежие комментарии