Трагедия, случившаяся в мае 2014-го в Одессе, унесла жизни почти полусотни человек. Это не вызвало сожаления ни у официального Киева, ни в украинских СМИ.
Заживо сгоревших и отравившихся в Доме профсоюзов называли сепаратистами. Сторонники Евромайдана откровенно глумились над теми, кого считали врагами: для националистов погибшие были даже не людьми — «жареными колорадами».
А те, кто спасся, оказались под судом.РИА Новости собрало свидетельства выживших очевидцев.
Что произошло в Одессе 2 мая 2014-го
Второго мая 2014-го столкновения между сторонниками и противниками Майдана в Одессе привели к тому, что проукраинские активисты и националисты разгромили лагерь оппонентов на площади Куликово Поле. В ходе стычки майдановцы загнали куликовцев в Дом профсоюзов — здание было подожжено, предположительно, националистами. Заживо сгорели, отравились дымом 48 человек, еще несколько десятков получили ранения.
Под судом и следствием оказались только выжившие в Доме профсоюзов сторонники Антимайдана. Официальный Киев неоднократно подвергался критике со стороны ООН, Human Rights Watch и Совета Европы за то, что украинские силовики не привлекают к ответственности виновных в трагедии. Судебный процесс по «делу 2 мая» идет до сих пор.
«Он в итоге как раз и погиб…»
Лидер Приморской организации всеукраинской партии «Родина» Олег Музыка 2 мая находился в Доме профсоюзов. О том, что готовятся беспорядки, свидетельствовало многое, уверяет он. «Ко 2 мая приехали футбольные фанаты из других городов. Плюс (глава Одесской области Владимир) Немировский обложил Одессу блокпостами — стояли «сотни» с Майдана, хорошо экипированные.
Уже 30 апреля Андрей Парубий, тогда глава СНБО (Совета национальной безопасности и обороны. — Прим. ред.) на блокпостах в Одессе раздавал бронежилеты. «Сотни» были расквартированы в одесских санаториях и профилакториях.
Но сами куликовцы (активисты движения «Куликово Поле», по названию площади в Одессе, — прим. ред.), и я в том числе, надеялись на мирный исход, мы готовились к президентским выборам 25 мая, нас бюллетени больше интересовали.
Алексей Албу — один из лидеров всеукраинской организации «Боротьба» («Борьба»), бывший депутат Одесского облсовета, также был 2 мая в Доме профсоюзов. Он подтверждает слова Музыки о том, что к тому времени в городе развернули «сотни» Майдана.
«То, что свезли людей из Киева в Одессу, я считаю первым доказательством того, что события 2 мая планировались», — отмечает он.
Офицер запаса Юрий Диденко перебрался из Одессы в близлежащий Овидиополь в середине 2000-х. А в начале мая 2014-го вместе с сыном поехал в город, который считает родным, встречать так называемый «поезд дружбы» — десант националистов, которые пытались запугать местное население. С собой отец и сын Диденко взяли черенки от лопат.
«Мы и не предполагали, что будет все настолько серьезно. Думали, будет драка, подеремся и вернемся домой.
В Одессу поехал еще наш сосед. Молодой здоровый парень 33 лет. Он в итоге как раз и погиб на Куликовом Поле от двух пулевых ранений. У него осталась жена на шестом месяце беременности», — вспоминает Юрий.
На Александровском проспекте (расположенном недалеко от Соборной площади, где скапливались националисты) они присоединились к другим активистам Антимайдана.
«Мы хотели встать там живым щитом, чтобы не дать этим ультрас пойти маршем по городу и разгромить его. Большинство из нас были простые одесситы, которые просто не хотели принимать то, что происходит на Майдане в Киеве», — объясняет свои мотивы офицер запаса.
Оттуда активистов якобы к Соборной площади повел замначальника одесской милиции Дмитрий Фучеджи. Но, как отмечает Диденко, в какой-то момент антимайдановцы поняли, что их колонна движется не в том направлении. А затем активистов блокировали омоновцы и бойцы спецподразделения «Беркут». Говорили милиционеры, как уверяет офицер запаса, на западноукраинском наречии.
«С другой стороны уже подошла толпа футбольных фанатов и националистов, и мы встали друг против друга. Тут я понял, что предстоит неравный бой. Националисты были хорошо экипированы, у них были щиты, биты. Милиция сдерживала почему-то нас», — описывает дальнейшее одессит.
Из западни антимайдановцы вырывались с боем. Диденко и его сыну удалось пробить стену из милиционеров, к которой их прижали ультрас.
«Растолкали этих беркутовцев. У меня была уже разбита голова, два камня попали в меня с той стороны. Когда я, Олег Музыка и еще два одессита вырвались, то сразу направились на Куликово Поле. У меня была дубинка с собой. Пока добирались, видели, что в городе творится: огнестрел, камни, пулевые ранения и все остальное», — дополняет Диденко.
Вину за то, что люди не ушли с Куликова Поля, Диденко возлагает на одного из лидеров Антимайдана — Артема Давидченко. Тот, по словам офицера, действовал как будто по указке Службы безопасности Украины.
Косвенно о работе Давидченко на СБУ, как считает Диденко, свидетельствует то, что через полгода после событий старшего брата Артема — Антона Давидченко, ранее задержанного за политическую активность, — отпустили. А сам Артем в тот день ускользнул с места трагедии.
«Там был хаос»
Олег Музыка к тому времени, когда толпа националистов подошла к Дому профсоюзов, уже успел покинуть Куликово Поле, поучаствовать в стычке на Греческой площади и вернуться обратно. «Кто нас загнал в это здание? — отвечает он вопросом на вопрос. — Да, у людей на Куликовом Поле была возможность уйти. Но я лично, как один из лидеров движения, не мог бросить всех».
«Моя семья звонила мне, они в прямом эфире видели, как националисты идут с оружием в нашу сторону. Большинство одесситов, которые вошли в здание, верили, что стены защитят, что (майдановцы) снесут лагерь и на этом все закончится», — объясняет он.
В Дом профсоюзов люди входили, спасаясь от приближавшейся толпы националистов, вторит Музыке Диденко.
«Зашел и я туда именно потому, что видел много входящих женщин, пенсионеров, детей. Решил, что подстрахую их и, может быть, окажу какую-то помощь. Внутри Дома профсоюзов мы начали баррикадировать два входа. Воды в здании уже не было. Там был хаос. Там были простые люди, многие их них были вообще аполитичны и не поддерживали ни ту, ни другую сторону.
Мы надеялись, что беркутовцы, которые окружили Дом профсоюзов, защитят здание и не дадут националистам войти. А затем в нашу сторону полетели коктейли Молотова. Начался пожар.
Мы нашли огнетушитель, но он оказался полупустой. Единственное, что мы могли делать, — брать с пола куски битого стекла и бросать их в сторону националистов на улицу», — рассказывает Диденко.
Марии Симикчи повезло — она перед неминуемым столкновением с националистами отправилась искать каски для активистов Антимайдана и внутрь Дома профсоюзов не попала. За касками она пошла на Привоз.
«Когда вернулась обратно, здание уже горело. Видела, как по окнам стреляли из огнестрельного оружия и оттуда падали люди. Я также видела, как били, убивали, добивали. Видела, как на улице девушки — украинские националистки — делали коктейли Молотова. Выпивали пиво, потом в этих же бутылках делали коктейли Молотова», — рассказывает она.
Симикчи поразило бездействие милиции. «Когда выживших людей выводили из Дома профсоюзов, сотрудники МВД продолжали стоять и смотреть, как националисты их избивали. Люди падали из окон, но вместо того, чтобы им помочь, их просто добивали и накрывали украинскими флагами, — приводит Мария детали расправы. — Люди выпрыгивали из горящего Дома профсоюзов, но никто не пытался подставить им лестницу или хоть как-то помочь. Было ощущение, что у всех правоохранителей был негласный приказ стоять и ничего не делать».
Данила Матвейчук (имя изменено по просьбе собеседника РИА Новости) называет себя проукраинским активистом — он один из тех, кто участвовал в событиях 2 мая со стороны майдановцев.
Матвейчук считает, что трагедия была спровоцирована некими организаторами, которые хотели «показать миру, как в Доме профсоюзов горят люди якобы от рук бандеровцев».
Хотя, как он сам признает, «расследование еще идет, и ни подтвердить, ни опровергнуть это (версию поджога, — прим. ред.) никто не может».
По его словам, именно из Дома профсоюзов бросали заранее заготовленные коктейли Молотова и вели стрельбу. А «проукраинские активисты», наоборот, выводили людей из горящего здания.
Впрочем, Данила делает оговорку: «Я не отрицаю, что были перегибы и некоторые националисты начали избивать людей на выходе. Но их было всего двое».
Когда толпа националистов хлынула на Куликово Поле, оставшиеся антимайдановцы сначала дрались с нападавшими на ступеньках Дома профсоюзов.
«Мы держали оборону, наверное, около получаса. Ты бросаешь один камень, а в тебя летит град камней, коктейлей Молотова и шумовых гранат. Мы забаррикадировали двери на второй и третий этажи. И уже в это время в левом крыле здания были националисты», — рассказывает Олег Музыка.
«Прогоняли через строй и грузили в автозаки»
«В окна влетали дымовые шашки, началась паника, люди страдали от удушья. В этом дыму стали разбегаться кто куда. Я потерял брата, (снаружи) бросали бутылочки с хлороформом, когда хлороформ попадает на открытое пламя — это уже фосген, легкие клинило.
Не помню, как переместился на четвертый этаж. Видел, как со стороны главного входа прыгали (из здания) — их догоняли и избивали. Но это женщин просто избивали, а с мужчинами поступали очень жестко…
Мы больше часа там горели, потом появились пожарные. К нам (по лестнице) поднялся пожарный, спросил, сколько нас. Я ответил, что четверо, он даже не уговаривал нас спуститься, понимал, что смысла нет.
Я позвонил жене — мы с ней попрощались, дышать было нечем, я слюной смачивал пиджак и дышал через него», — восстанавливает Музыка цепь событий.
Затем он и его спрятавшиеся товарищи слышали за дверью хлопки выстрелов и крики. Когда стемнело, Олег посоветовал друзьям выходить из здания, а сам отправился искать брата — ходил по этажам и переворачивал тела.
«Спустился, встретил националистов, на украинской мове видповив им, что я свий. Включилось электричество — и тут я попал на сотрудников милиции, они меня сразу арестовали.
Задерживали всех выживших. «Правосеки» (члены «Правого сектора»*, — прим. ред.) что-то показывали на воротнике, и их выпускали, а нас прогоняли сквозь строй и грузили в автозаки», — вспоминает Музыка очередные детали.
Алексей Албу с товарищами решил покинуть Дом профсоюзов, не дожидаясь темноты.
«Пожарные прислонили лестницу к окну. Нас было человек пятнадцать. Первыми начали выходить женщины. Когда они выбирались из окна, по лестничной клетке стали спускаться националисты. Их было двое и, видимо, они не ожидали, что мы окажем сопротивление. У одного из наших была пехотная лопатка, а у моего друга Влада Войцеховского в руках был огнетушитель. Они стали отгонять националистов. Те отбежали и спрятались.
Я решил проверить, одесситы ли эти нападавшие. И спросил, из какой они части города. В ответ они пообещали нас поубивать», — говорит Албу.
Куликовцам удалось спуститься вниз, во внутренний двор. «Часть встретивших нас националистов пытались напасть, однако Войцеховский продолжал отгонять их огнетушителем. После чего спасатель привел одного из их командиров, который пытался вывести нас и передать в руки полиции», — рассказывает Албу. Однако как только куликовцы оказались внутри милицейского оцепления, всех стали избивать металлическими прутьями, палками и цепями.
«Когда нас били, я прыгнул под ноги милиционерам, чтобы выбраться на другую сторону оцепления. Какой-то националист увидел это, схватил меня за ногу и укусил. Такое ощущение, что они были под действием каких-то наркотических веществ. Нормальный человек не будет кусаться…
Я отбился в итоге, но на другой стороне тоже были националисты, они разбили мне голову. Два милиционера прикрывали меня щитами. И это спасло мне жизнь. Потом нас втолкнули снова в милицейский коридор», — делится своей историей Албу.
Александр Васильев, депутат Одесского горсовета, вынужденный покинуть родной город и переехать в Россию после 2014-го, объясняет, что события 2 мая имели продолжение, о котором многие забывают.
«Первая часть — уличные бои 2 мая, они шли в районе Дерибасовской, с двух сторон там были активисты, то есть те, кто пришел туда по доброй воле. А уже после этого началась зачистка — как в Средневековье, победители пришли сжигать и убивать в лагерь противников, на Куликово Поле, уничтожать тех, кто был безоружен.
Выживших после пожара отвезли в здание Одесского УВД. Оттуда их освободили активисты — здание просто взяли штурмом и отбили своих. После Дома профсоюзов был еще один бой — одесситы вызволяли тех, кто, спасшись от пожара, оказался за решеткой», — объясняет Александр.
Практически все выжившие после тех событий и избежавшие суда покинули Одессу и Украину. Мария Симикчи живет сейчас в Крыму, она получила российское гражданство. Юрий Диденко также уехал в Россию, но остается пока украинским гражданином — не по своей воле. Алексей Албу после недолгой службы в бригаде «Призрак» остался на Донбассе.
Олег Музыка был одним из тех, кого одесситы освободили из здания УВД, он уехал с Украины и получил статус политического беженца в Германии. По его словам, он — единственный участник событий 2 мая, который оказался под защитой государства.
Читайте также: Битва за Саур-Могилу: три раза вызывали огонь на себя (+ФОТО)
* запрещенная в России экстремистская группировка
Свежие комментарии