Судья из Донецка, принявшая в 2014 году сторону обезумевшей майданной Украины, спустя 5 лет рассказала свою невесёлую историю попыток начать новую жизнь во Львове.
Она утверждает, что потеряла здоровье и нервы, страдает от хронической бессонницы и на нервной почве похудела до 48 кг. Всё это она называет ценой своей «независимости и патриотизма».
Мы публикуем её рассказ без купюр.
«Меня зовут Катерина Котельва. Я судья Галицкого районного суда г. Львова. Была переведена во Львов из Донецка в 2015 году в связи с войной.
Моя история.
Примерно через месяц после прибытия для работы во Львов и принятия присяги судьи мне зашло уголовное дело по обвинению добровольцев-националистов в причинении тяжких телесных повреждений группой лиц. Одним из потерпевших от преступления был работник СБУ.
Это был май 2015 года.
В феврале 2016 года после с/з по этому делу меня заблокировали прямо в зале суда активисты-побратимы. Требовали выпустить четырёх „бандитов“ из-под стражи.
Около шести часов меня удерживали прямо в зале суда без возможности выйти в туалет и под постоянными угрозами физической расправы.
В моём понимании это ЧП — судью заблокировали. Однако ВСЕ органы, призванные обеспечивать порядок в суде и защиту судей, полностью бездействовали.
Все шесть часов я не пила и не ела, хотя адвокаты обвиняемых, также участвующие в блокировании судьи, „заботливо“ поставили мне на стол бутылку воды.
Обвиняемых в клетке при этом кормили печеньем и поили. И они захотели в туалет. Охрана спросила у меня, можно ли их выпустить в туалет. Я сказала, что тоже хочу в туалет, что я женщина и пойду первая. Только так я смогла выйти из зала суда.
Поднялась на второй этаж и тут же вышла из здания через другой вход в мужской кепке и куртке.
Это была пятница.
Следующее судебное заседание было назначено на понедельник.
За выходные я стала читать соцсети „побратимов“. А там призывы: повесить донецкую с*ку, прийти в школу к ребёнку, найти родителей. И призывали всех приходить в понедельник суд, „объяснить“ судье, что герои не преступники.
В понедельник утром я понимаю, что обеспечивать порядок в суде и мою безопасность никто не будет. Я иду в больницу и открываю больничный. Через своего помощника передаю в суд заявление о самоотводе, где пишу, что не могу теперь объективно рассмотреть это дело.
Мои коллеги-судьи сразу с утра в понедельник собираются на совещание, где единогласно решают, что это не есть основание для отвода. Также решают пока не регистрировать мое заявление в канцелярии.
Я иду на почту и отправляю экспресс-доставкой заявление в суд. Мои коллеги в это время отмечают день рождения на работе, выпивают, веселятся.
Тем временем собирается в суде „майдан“, весь суд в побратимах. Ждут меня. Руководство суда им сказало так: судья вам что-то там обещала, вот с неё и спрашивайте.
Мое заявление о самоотводе тут же рассматривается нашей судьей и принимается решение в самоотводе отказать.
Тогда я прошу своего помощника выяснить, кто у них там главный и дать ему мой телефон. Со мной связывается Сергей Бондар (С14). Мы с ним находим общий язык, я вынужденно иду на компромисс, выхожу с больничного, приезжаю в суд и меняю всем четверым подсудимым меру пресечения на круглосуточный домашний арест. Дело слушаю дальше, выношу обвинительный приговор, который прошёл все инстанции. Самоотвод никого не смутил.
С Сергеем из С14 с тех пор я поддерживала отношения, встречалась и в Киеве, и во Львове. У нас сложились, как ни странно, хорошие отношения. Я убеждена, что люди могут нормально коммуницировать, независимо от политических взглядов. Мы общались в основном на политические темы, мне интересны были его взгляды и мотивы.
При этом Сергей мне говорил, что, если к этому появятся причины, они меня будут блокировать независимо от нашей дружбы. И на мою профессиональную деятельность наше общение абсолютно никак не влияло. Работа работой, личное личным.
Далее.
В июле 2017 года меня отстраняют от осуществления правосудия. Дисциплинарная палата ВСП (Военная служба правопорядка — прим. РВ) даёт на меня представление на увольнение с должности. “Дисциплинарка”, по моему мнению, была очевидным заказом, исходя из сроков ее рассмотрения и других факторов. Очень спешили меня отстранить.
Я остаюсь без работы, одна с ребёнком, во Львове, без возможности вернуться в Донецк. Катастрофа.
На решение дисциплинарной палаты я, конечно, пишу жалобу. И жду вызова в Киев на заседание ВСП.
И тут появляется Валентин. Тот самый потерпевший по делу, по которому меня блокировали. Работник отдела „К“ СБУ. Говорит, мол, буду спасать тебя. Одна с ребёнком, хороший человек, ну и пострадала же от блокирования, а никто даже не вступился.
Ну, просто чудо и сказка. У нас складываются очень тёплые отношения. Мы боремся, сражаемся и побеждаем. ВСП меняет мне дисциплинарное наказание с увольнения на отстранение на шесть месяцев и направление в школу судей. Я послушно прохожу все процедуры.
Тем временем заканчивается пятилетний срок полномочий. И я автоматически „зависаю“. ВККС (Высшая квалификационная комиссия судей — прим. РВ) при этом очень тяжело пропускает меня с квалифоцениванием, но рекомендацию на “бессрочно” не даёт. Хотя в тот период рекомендации массово давали всем судьям без полномочий.
Проблема со мной есть, и она известная. Я абсолютно и полностью независима. Демонстрировала это много раз своими решениями.
Валентина я воспринимала исключительно как близкого друга. Всегда помогала ему, чем могла. Но никаких „заданий“ не выполняла. И он подчёркивал, что я ничего не должна, он помогает „по-мужски“.
Что касается моих патриотических настроений. Они всегда были и остаются неизменными. Я всегда подчеркивала, что люблю Украину во всех ее границах и люблю украинцев, независимо от региона и языка.
С изменением власти моя риторика усилилась. А активность в Facebook увеличилась. Это моя гражданская позиция. Моя миссия, если уже меня занесло из Донецка во Львов. Я убеждена, что украинцы не должны молча уничтожать друг друга, а должны разговаривать и договариваться.
В моём понимании именно такой подход является настоящим патриотизмом.
И вот последние несколько месяцев начались странности. Мое окружение во Львове стало странно себя вести. Я чувствую и понимаю, что становлюсь токсичной.
Председатель моего суда сводит меня с ума. Сначала отправляет на семинары, потом говорит, что мне отказали в участии. Ссылается то на регионального директора школы судей (мол, она единолично решает эти вопросы), то на ГСА (Государственная судебная администрация — прим. РВ) (мол, там меня блокируют). Все это пишет в мессенджер Telegram. Потом частично удаляет сообщения, меняя смысл переписки. Я была вынуждена сказать ей, что на таких условиях переписываться не буду, и заблокировала ее в Telegram.
В общем, незаметно за пару месяцев я оказалась изолирована от социума во Львове.
Валентин тоже начал странно со мной общаться, недобро как-то.
А последние пару недель вокруг меня начали происходить очень странные вещи. Меня постоянно преследуют странные люди, которые кидают мне фразы, которые мне когда-то говорил Сергей или Валентин. Ходят какие-то мотоциклисты с пирожками, какие-то красные шапочки. Ночью слышится волчий вой из квартиры снизу (которая была не заселенная). За мной ездят машины и постоянно демонстративно ходят люди с рациями. Сегодня вот шла мимо надписи „I Love Lviv“, а там веревка висит, как для повешения.
Я не могу выйти из дома.
Я уверена, что в отношении меня готовится какая-то провокация. Возможно, направленная на психологическую ликвидацию.
Люди! Украинцы!
Вы хотите независимый суд? Откуда ему взяться? Я за пять лет во Львове потеряла здоровье и нервы, страдаю от хронической жесточайшей бессонницы, вешу 48 кг.
Это цена моей независимости. И моего патриотизма.
Жаль только, что без толку плачу такую высокую цену. Все равно дела не дают рассматривать.
Я даже не знаю, кому адресовать этот пост. Председателю ВСП? Председателю ВС? Генеральному прокурору? Председателю СБУ?
Кто подскажет?
Текст, наверное, написан путано. Я реально в очень плохом психологическом состоянии», — такую историю Котельва разместила в сообществе «Судді України» в социальной сети.
Читайте также: Под Одессой из реки выловили тела пограничников
Свежие комментарии