Внезапность, с которой вчера в Германии (как пишет немецкая пресса, «еще неделю назад никто не мог бы предположить, что это произойдет») гомосексуалистам вдруг выдали право венчаться и усыновлять детей, поразила многих.
В связи с этим публикуются трогательные заголовки типа «Паренек Улли, спросивший Меркель на дискуссии, когда же он женится на своем муже, через неделю получил свой ответ»; «Ангелу Меркель сравнивают с лидерами ГДР, решившимися обрушить Берлинскую стену». И так далее.
Немного о самом законе.
По сути, единственное реальное изменение в законодательстве — это право на гей-усыновление. В остальном «зарегистрированные партнерства», в которые вступали гомосексуалисты до сих пор, не отличались от собственно брачных пар ничем.
Они даже получали почти те же налоговые льготы.
Так что главный триумф прогрессивной части общества — в самом эйфорическом чувстве, что пал еще один, один из последних, бастион традиции.
© REUTERS / Tobias Schwarz Мюнхенская гей-пара Дитмар Хольцапфель и Йозеф Скатлер
Противники, кстати, критикуют новый закон не потому, что он окончательно легализует в качестве социальной нормы биологическое отклонение. Так приличным людям говорить нельзя, за такое влетит.
Нет, противники закона робко отмечают, что «привилегии потому так и называются, что они существуют не для всех.
И вот двуполые традиционные пары, занятые воспроизводством и воспитанием детей, сегодня смотрят на то, как — при нынешней демографической обстановке — их привилегии фактически отнимают».
(Демография в Германии — это, напомним, больная тема. Численность населения там падает уже не первый год, а само население стареет. Несмотря на постоянный и систематический подвоз нового, молодого и бойкого населения — из Восточной Европы, из Турции, Африки и пр. Собственно немцы семейные пары образуют не очень охотно, большая часть домохозяйств «состоит из одного человека», а среди граждан с высшим образованием модно детей не иметь вообще).
Тем не менее Меркель и ее правящая коалиция ХДС/ХСС решили резко поменять отношение к однополым бракам.
И понятно почему.
Во-первых, впереди выборы, и голоса гомосексуалистов с лесбиянками, пусть и составляющих несколько процентов граждан, не лишние.
К тому же Меркель может не опасаться, что обидевшиеся на нее консервативные избиратели пойдут и проголосуют за конкурентов. Потому что конкуренты — это социал-демократы, левые и зеленые, которые за права секс-меньшинств выступают куда громче и дольше. То есть в политическом смысле такое решение — чистый профит.
Во-вторых, демографическую картину окончательная легализация полового отклонения все равно не ухудшит. Подавляющее большинство немок, отказывающихся рожать второго или даже первого ребенка — это немки вполне гетеросексуальные. Скорее наоборот — теперь хоть маленький, но все-таки процент «мужских гей-пар» тоже будут воспитывать новых налогоплательщиков. Что может слегка смягчить падение численности населения и его старение. То есть снова профит.
Ну и, наконец, в-третьих.
Теперь Германия в целом и Меркель в частности становятся в полном смысле слова «лидерами свободного мира».
Как мы помним, после того, как в США вопреки всем ожиданиям победил национализм и популизм в лице Трампа, а не свобода и либеральная демократия в лице Клинтон, новой Клинтон пришлось резко назначить немецкую канцлерин.
А для того, чтобы быть лидером Свободного Мира по либеральной версии, пришлось довершить некоторые формальности. В частности, привести в передовой вид брачное законодательство.
© РИА Новости / Виталий Подвицкий Ради будущего Германии
И вот тут начинается интересное для нас.
Дело в том, что параллельно со всем этим фестивалем передовитости в Германии (как и в других европейских странах) происходит медленное закручивание гаек в отношении, так сказать, «проявлений несвободы». В апреле нижняя палата парламента одобрила запрет на ношение мусульманских головных уборов (бурка-хиджаб-никаб) госслужащими.
В мае были ужесточены правила соискания убежища — нацеленные, безусловно, на мигрантов с Ближнего Востока. На очереди, весьма вероятно, и «мусульманские» детские учреждения. В соседней Австрии недавно, напомним, глава МИД призвал к ликвидации мусульманских детсадов как потенциального рассадника джихадистских идей.
Иными словами — Германия позиционируется как ультра-европейская «империя свободы» и одновременно отделяет себя от «несвободного мира».
Чтобы понять, как выглядит в официозном немецком пиаре разница между свободным и несвободным миром — можно посмотреть на карту, опубликованную государственным ресурсом Deutsche Welle накануне обсуждения гей-закона в Бундестаге.
Как легко заметить, Свободный Мир на карте весь зеленый или, на худой конец, желтый. Недостаточно свободный мир — оранжевый. А дальше идет краснота, где однополые отношения преследуются в уголовном порядке, и чернота, где за них вообще казнят.
Карта, кстати, утверждает, что у нас в России однополые отношения уголовно преследуются.
То есть официальное германское СМИ врет и не краснеет — но тут понятно, почему: мы же с вами относимся к Несвободному Миру, перед которым, прямо как семьдесят лет назад, надо опустить идеологический занавес.
Тут вранье целесообразно и оправдано.
…Правда, этот занавес теперь не железный, а радужный. Но тут ничего не поделаешь. Какая эпоха, такие и черчилли.
Читайте также: Русский заговор, который действительно сработал против Запада (ФОТО)
Виктор Мараховский, для РИА Новости
Свежие комментарии